– Уже пятьсот семьдесят человек, только за сегодняшний день!

Сколько сдали? Деньги у них, интересно, уже свои? Или вражеские рубли? При нас, правда, к ящику ни один желающий не подошел.

Во дворце Дудаева пустота. Бродим по коридорам. Нам нужна информация. Вечером ехать во Владикавказ – материал в Москву передавать. Я аккуратно заглядываю в первую же попавшуюся аудиторию. О-па! Очередная московская делегация! Заседание! Вернее, очередные переговоры о выдаче пленных. Большой зал. Посередине – два стола. Стоят параллельно. За одним: вице-президент Ичкерии Зелимхан Яндарбиев и Роза, министр торговли (символичная должность, правда), неплохая женщина, фамилию не помню. Мы даже ночевали в ее квартире в Грозном не так давно. Помню, угощали нас икрой. Из большого блюда. Мне дали ложку, почему-то фарфоровую. Я добросовестно черпнул, и она лопнула, развалилась. Неудобно…

– Извините, Роза, ложку сломал.

– Да уж ладно…

– Не расстраивайтесь, Роза, ложка-то старая!

– Да. Николаевская…

Вот так, царский сервиз поломал!

Да, о переговорах. С нашей стороны за столом сидел Евгений Логинов. Десантник. Майор. Депутат Госдумы от ЛДПР. История попадания Логинова в политику интересна. Владимир Вольфович Жириновский любил выступать перед народом в Сокольниках. Импровизированная трибуна, стопка водки, выпитая принародно вместо вступления, и… Вольфович жег! Правда-матка, лозунги, обещания! Однажды его прервал худощавый десантник-майор: «Что вы нам втираете! Вам вообще известно, как мы живем?!» Через несколько дней в общаге военной академии имени Ленина на Пироговке у офицеров проходил очередной сабантуй. Неожиданно в комнату ворвались два жлоба. Они обыскали присутствующих, досмотрели помещение и торжественно объявили: «Сейчас войдет сам!» А дальше появился его величество Вольфович. С предложением о сотрудничестве. Так Логинов стал депутатом. Естественно, от партии ЛДПР.

Рядом с Евгением за столом переговоров сидел Виктор Филатов. Бывший генерал и бывший редактор «Военно-исторического журнала» Минобороны. Опубликовал в нем мемуары Фюрера «Майн Кампф», за что его, собственно, и уволили. В тот момент Виктор Иванович был пресс-секретарем Жириновского. Когда я вошел, Логинов говорил о том, что не всякий у нас в России знает, кто такие чеченцы, многие их путают с узбеками и туркменами… (?!)

В зале, как и во всем дворце, было холодно. Пар шел изо рта. На меня никто не обратил внимания. Филатов сидел в пальто, в перчатках, в заячьей шапке, втянув голову в воротник. Казалось, что дремал. Я тихонечко опустился на соседний стул. Как бы примкнув к нашей делегации.

– Спите, Виктор Иванович? – шепотом.

Бывший генерал медленно, как удав Ка из мультфильма «Маугли», отворил глаза и, не поворачивая головы, печально, не стесняясь присутствующих, отозвался:

– Нет… Жду, когда они все эту х… прекратят нести!

– А что в шапке сидите, холодно?

– А что этот в папахе? (кивает на Яндарбиева) Я свою тоже снимать не буду.

Да… Вот это переговоры…

В Грозном работают десятки съемочных групп. Каждая ищет эксклюзив. Но получается, мы все следуем одним и тем же маршрутом: площадь – дворец – Совмин – парламент – МВД. И обратно.

Мы заглядываем в республиканскую больницу. На койке парень. На голове шлем из бинтов. Кровавое пятно. Глаза открыты, моргают. Кто б к нему ни обращался – не реагирует. В ногах медсестра. Глядит с состраданием.

– Это ваш парень. Танкист. Который день уже молчит.

Сняли, передали. Может, кто и узнает, вывезет из Грозного, спасет. Эх, Грозный – рынок преференций и политических дивидендов. Что они там все обещают Дудаеву в обмен на пленных? Почему никто не желает светиться в Знаменке, почему никто не ведет диалог с оппозицией? Не комильфо?

Жириновцы выторговали себе двух пленных. Солдатиков. Жалких, чумазых и в рваных бушлатах. Вывезли через Ингушетию, получив, как сигнал о переезде чеченской границы, залп из автоматов бородатых сопровождающих. А там – на специально зафрактованный самолет. В Москву. И давай таскать кавказских пленников по своим пресс-конференциям! Как обезьян по городу в фильме «Миклухо-Маклай»!

Хотя… Им-то, солдатам, офицерам, – какая разница, кто им второй раз жизнь подарил. Бедняги. Заманили, уговорили на авантюру и бросили. И никто не признается, так, мол, и так, обделались мы с этим штурмом, наши это люди, наши! Отдайте их, вот вам деньги! Или вот вам бомба атомная, если не отдадите! Но… Официально из Москвы – молчок.

Был у дудаевцев среди пленных офицер, который за год до этого весьма отличился перед Россией. Лично стрелял из своего танка по Белому дому в Москве. Когда разгоняли Верховный совет. То есть стрелял по Хасбулатову, а потом, наоборот, обеспечивал его политические интересы. Круто! Жириновцы этого офицера выручать отказались. «Не возьмем!» Видимо, неликвидный нынче товар. Да… С таким отношением, чувствую, придет время, и не встретишь больше обычного человека… Или ты в него стрелял, или он в тебя. Вся страна передерется.

Оставшихся пленных вывезли Гайдар и Явлинский. И другие. Грозный принимает одних визитеров, других! Политиков, журналистов. Приезжают. И уезжают. А мне, видимо, суждено стать местным, кавказцем. На все времена.

Накоротке

Ингушетия. Назрань. Мы – проездом. Остановились в ларьке воды купить. И вдруг перед Правительством – куча машин. «Волги». Крутят улитку по центральной площади. Тормозят! Из одной выбирается Павел Грачев. Фуражка с огромной тульей, пятнистая куртка на белом меху. Следом за ним – глава МВД Ерин! Вот так удача моя репортерская! Хотя… Блин! Следом туча коллег. В основном информагентства и фотографы. «Фотики» и «блокнотики». Министра обороны подхватывают под руки люди в штатском. Уводят в здание. Через две секунды подскакивает кортеж побогаче. Джипы, гаишные машины с мигалками. О-па! Дудаев! В летной пилотке и в камуфляже российского образца. Рядом с Президентом Ичкерии – Абу Мовсаев. Начальник его охраны. Знаю его. Он показывал мне пленных российских военных в подвале дворца.

Павел Грачев на переговорах с Дудаевым

Приехавший на переговоры Дудаев

А в Ингушетии толпа на взводе! Аплодисменты! Аллах акбар! Дудаев смотрит под ноги, хитро улыбается. Репортеры тянут к нему свои диктофоны:

– С какими намерениями прибыли сюда? Это переговоры о мире?

– С намерениями? Никаких условий! Никаких условий!

Разговор там, внутри, у двух генералов был коротким.

– Пал Сергеевич, неужели пойдете войной на Чечню?

– Пойдем, Джохар. Сдайся!

– Да меня свои же убьют!

– Ну что, значит, война?

– Значит, война.

Вот так. Даже чайку попить не успели. А судьба мирных жителей и солдат уже была решена.

Вы арестованы

Грозный. Встреча с Дудаевым. Конец ноября. Быстро заходим в его кабинет во дворце. Чеченский вождь выглядит уже совсем не так, как на встрече с Грачевым. Он сидит в шляпе и в пиджаке. Худой. Усики а-ля Арамис – Старыгин из «Трех мушкетеров». Глаза навыкате и блестят. У нас два вопроса. Ответы абсолютно не в тему.

– Джохар Мусаич, а вот…

– Москва не знает, куда ввязывается! В России люди еще не знают!

Стойкое впечатление – человек нездоров. Шаман, что ли? Гадает по оленьему пузырю. Описывает свои видения.

– Джохар Мусаич…

– Та-та-та-та застрочит пулемет!!!

Нет, этот человек явно не в себе! Выходим. Что было интервью, что не было. Бред какой-то! Одиннадцатый этаж дворца. Чечня в осаде, вот-вот война, а лифты в резиденции работают, как часы. В Люберцах, в гарнизоне, в городке «А», где мы живем в квартире тестя, я таскаю дочкину коляску на пятнадцатый этаж. На руках. Там войны нет, а лифты стоят. Что-то у меня все путается в голове!